История материнского рода

Кабардинские потомки Едигея – Коновы (Конаевы)

Как отмечали выше, Коновы являются самыми близкими родственниками Пшихачевых. Поэтому автору было важно узнать историю и генеалогию рода, начало родственных отношений Пшихачевых и Коновых.

То, что Коновы долгий период были владетельными узденями 1-й степени (уэркъ дыжьыныгъуэ) самых влиятельных князей Кабарды Атажукиных указывало на их высокородное происхождение. Рассказ долгожителя с. п. Нижний Куркужин (Коново) Ш. Шорданова однозначно указывает на то, что Коновы – потомки ногайских ханов, один из представителей, которых перешёл на сторону кабардинцев. Нам предстояло подтвердить или опровергнуть эти данные.

Для выяснения этнической принадлежности Коновых, как и с Пшихачевыми, мы обратились в Медико-генетический научный центр в Москве. Генетический анализ ДНК дал такое заключение: прямой потомок куркужинских Коновых является носителем гаплогруппы R1a1а-M198(xM458). Как заключает центр, только кубанские ногайцы на Северном Кавказе являются носителями данной гаплогруппы.

Заключение центра подтвердило версию этнической принадлежности Коновых к ногайцам. Следовало выяснить, при каких обстоятельствах они оказались в кабардинском обществе, кто родоначальник кабардинских узденей Коновых. Где и как могло произойти знакомство представителей Коновых и Пшихачевых, перешедшее в кровное родство и братское отношение двух родов, выдержавшее несколько веков неоднократные испытания меняющегося мира.

Говоря о фамилии Конов (каб. Къуэн), её происхождение можно связать с названием одного из ногайских племен «конграты – кунграты – куны». Исхаков пишет: «Канглы – знатное лицо кипчаков. Видимо, к этнониму «канглы» восходит другой этноним кипчаков – кун». Однако как в русских, так и в византийских источниках кипчаки вообще не встречаются, а схожий по описанию народ зовется «куманами», «кунами» или «половцами», приводится на сайте «Кириллица».

Другой версией образования этой фамилии, которую считаем приоритетной, может быть её связь с именем последнего трагически известного хана Ногайской Орды Канай мурзы (Къуэнэй – Ш. П.), умершего в Астраханской тюрьме в 1638 г. Стоит отметить, что представители куркужинских Коновых придерживаются этой версии.

Здесь приведем описание В.В. Трепавловым заключительного эпизода жизни. Канай мурзы: «Известно, что закат Большой и Малой ногайской орды приходится на первую половину 17 века. В этом немалую роль сыграли междоусобные опустошительные войны ногайских мурз. А также наступление калмыков на места кочевья ногайцев и их захват с молчаливого согласия русской администрации. Это способствовало усмирению очень воинственных и боеспособных ногайцев, которые в период своего расцвета могли выставить до 300 тысяч воинов.

Весной 1619 года почти одновременно умерли бий (Большой Орды) Иштерек (внук знаменитого кабардинского князя Темрюка Идаровича от его дочери Мальхуруб – Ш.П.), (от болезни) и нурадин Шайтерек (разбившись при падении с коня). Освободились оба верховных поста. Для раздробленной Ногайской орды это означало вступление в период полного распада».

Наследники противостоящих друг другу группировок не смогли договориться и мирзы решили военной силой, без съездов, разрешить создавшуюся ситуацию. Противники сошлись в бою и истребили друг друга. Руководство России не только не вмешивалось в истреблении друг друга ногайцев, но и стремилось еще больше раздуть ненависть мирз друг к другу, чтобы во взаимном истреблении кочевники ослабли и их, обессиленных, обратить в полное подданство царю. Ситуация для ногайцев все больше и больше становилась катастрофичной. Вмешивался в дела ногайцев и Крымский хан, что вызывало беспокойство Москвы…

В итоге в Москве поддержали кандидатуру Каная на пост Ногайская бия. Он был прорусской ориентации, сын его Гази крестился, получив имя Михаил. В 1620 году воеводы писали в Москву о том, что Канай является самым удобным кандидатом на должность бия.

В апреле 1622 года посольство от нового бия-Каная и нового нурадина Кара Кель-Мухаммеда довело до Русского царя об их избрании, против чего не стало возражать Правительство. Канай не смог помирить противоборствующие стороны, а в это время еще большую тревогу стало вызывать наступление калмыков, набеги которых становились все более жестокими. Канай несколько раз обращался к русскому Правительству за военной помощью в отражении наступления калмыков, но все было безуспешно. В конце 1633 года калмыки убили брата Каная Хан-мирзу. «В 1634 году глава Большой Ногайской Орды Канай-мурза, обвиненный в сговоре с калмыками, оказался в Астраханской тюрьме.

Никакие его доводы в свое оправдание не были услышаны русскими. Во второй половине 1638 г. (до 1 сентября) князь Канай Тинбаев умер в Астраханской тюрьме, хотя еще 10 января 1637 года он просил освободить его: «А ныне на старость безвинного меня не вели убить, чтоб на старость мне в дурной славе не умереть».

В 1634 году некоторые кабардинские мурзы, воодушевленные заключением Ногайского хана Канай мурзы в Астраханскую тюрьму, вероломно напали на ногайцев, взяли в плен большое количество людей и награбили их имущества.

Князь Муцал Сунчалеевич Черкасский со служилыми людьми Терского города напали на грабителей и отбили все награбленное ими.

Возмущенные дерзостью Муцала Черкасского и вовлечением служилых людей в нападение на них, Кабардинские мурзы написали жалобу Русскому царю.

«Выписано в доклад /л. 167–179/ 1634 г. – копия с Челобитных Каншао мурзы Битемрюкова. /л. 167/ Каншов же мурза Битемрюков да Татархан мурза да Церхов мурза Арасланов царю государю бьют челом.

В нынешнем в РМВ/142 году как они повоевав, Казыев улус, поехали назад в Терской город и на дороге, не доехав города почти десять верст, Муцал мурза Черкаской да сотник стрелецкой Федор Огебалов да дети боярские Фадей Волшенинков да Борис Сенин да новокрещен Микифор Кисибеев, да Сидор Сигунов да Михайло Яковлев с товарыщи их розграбили, а взяли у них погромного их живота Канай мурзину жену с сыном, да Осланбекмурзину жену з двумя сыны, да окроме тех же мурзиных жон и детей. Да они же де взяли у них ясырю татарских жонок и девок и робят триста человек, да 200 рогатого животины, да 40 лошадей, да 19 верблюдов, да 3 тысячи овец, да 15 спорков (ларцов) золотных да  золотых, /л. 167об./.., а князь Петр Волконской сказал, что Каншао мурза и Татархан и Церхов мурзы на Муцал мурзу с товарищи явки подали, а грабеж де в явках писан глухо и сам де он про то подлинно не ведает».

Здесь мы узнаем, что среди пленённых Муцалом находятся сын и жена (без имён) Канай мурзы. Исходя из русских документов 1614 г. известно, что под Астраханью кочуют мурзы Большой Ногайской орды «Конай мурза Тинбаев» и «Девлеткирей мурза Канай мурзин».

Маловероятно, что он оказался в плену. Ещё один сын Канай мурзы Гази, как выше отмечалось, уехал в Москву и принял крещение, получив имя Михаил (по некоторым данным, погиб в 1617 г.). Вероятно, в плену с ребенком, имя которого ещё не было известно, оказалась последняя жена Канай мурзы.

В 1635 году ногайцы совершили ответный набег на Терский город с целью отбить пленных и захваченное имущество. В бою с ними был ранен брат Муцала князь Черкасской слободы Терского города Шолох Сунчалеевич Черкасский. Сразу после этого, не успев оправиться от полученных ран, объезжая коня, Шолох упал и разбился.

После смерти своего брата Муцал Сунчалеевич Черкасский в 1636 году подал челобитную на замещение своего брата Шолоха, что отражается в докладе Терских воевод: «Да в прошлом же РМГ [1635] году, по ногайским вестям, брат ево князь Шолох и он Муцал мурза выезжал в Терской город для приходу ногайских людей с ратными людьми и в ту пору брат ево князь Шолох убился с лошеди. И от того /л. 560/ бою лежал три дни и ево не стало».

Нет сведений о том, что нападавшие ногайцы отбили у братьев Черкасских кого-то из пленных. Это значит, что всё захваченное ими у кабардинских мурз, осталось у них, включая жену и сына последнего правителя Большой Ногайской орды Каная сына Динбая (Тинбаева), двоюродного брата Иштерека – внука великого кабардинского князя Темрюка Идарова.

В июне 1660 г. первым воеводой Астрахани назначается брат Муцала Григорий (Сунчалей) Сунчалеевич Черкасский, который в этой должности прослужил до 1666 г. потом был переведён в Царицыно.

В 1661 г. умер Муцал, и князем в Терках становится его сын Каспулат (1661–1680) – племянник Григория Сунчалеевича.

В 1664 году для России и Кабарды складывается тревожная ситуация, вызванная началом строительства на границе с Кабардой каменной крепости для Крымского хана (Мехмеда IV Герая, 1641–1644 и 1654–1666 гг.), к которому привлекались кубанские ногайцы. Об этом в своей челобитной Царю в октябре 1664 г. докладывал князь Каспулат Муцалович Черкасский, который посылал в Олегукину в Большую Кабарду к мурзам для проведывания вестей узденя своево и тот уздень сказывал на Терке им воеводам, что крымские люди в междуречье Кубани и Инжика (река Малый Зеленчук) хотят построить каменную крепость, для чего привлекаются татары Малой ногайской орды (кубанских ногайцев), которые кочуют около Алегукиной Кабарды.

Царь Алексей Михайлович дал указание Терским воеводам:

Ивану Федоровичу Ржевскому и Ивану Михайловичу Сбекерзину, дьяку Ишеину Варфоломеевичу Алексееву «собравсяс своими черкасы и терскими з гребенскими атаманскими казаки и з помощью божиею над крымскими людьми промышлят, чтоб крымским людем города ставит не дать».

Царь в своем послании отмечает, что он дал поручение Каспулату Муцаловичу послать гонца и «велеть ему Мончаку говорит, чтоб он Мончак тайша служа нам великому государю нашему царскому величеству послать на тех крымских людей, которые хотят город ставить, улусных многих людей».

Указ «великого государя ко князь Каспулату Муцаловичу послан с стряпчим с Михаилом Сатиным, да с Наржем Михайловым, отпущенными на Терек /л. 31/ князя Казбулата Муцаловича Черкасского уздень Кон Мурза, да гребенских казаков атаман Лукьян Васильев. (Примечание: на л. 37, 39 и 41 после слов:

«…астраханский стрелец Васька Чебдарь» написано: «князь Казбулата Черкасского уздень Кан мурза, а из калмыцких улусов велено им ехать в Астрахань или на Терек ко князю Казбулату Муцаловичю Черкасскому, где он Казбулат Муцалович будет».

«Кон мурза» и «Кан мурза» в документе вряд ли являются разными персонажами. Скорее всего, это отписка как «Пшехача» и «Пшегача» в ранее приведённом документе.

Учитывая, что до этого случая у Сунчалеевичей не встречается уздень с таким именем, мы допускаем, что «уздень Казбулата Муцаловича Черкасского Кон (Кан) мурза», о котором говорится в документе, и есть тот самый сын Канай мурзы, который оказался с матерью в плену Муцала и Шолоха Сунчалеевичей. Подросший потомок ногайского хана мог быть привлечён для ведения переговоров с кубанскими ногайцами, возможно, и с крымской стороной. Таким образом, Кон мурза и Пшехача становятся коллегами в исполнении дипломатической миссии при дворе Сунчалеевичей.

Египетский историк черкесского происхождения эфенди Аль-Хадж Мустафа (Тлиап – Ш. П.) Магир, посетивший свою родину в 1865 г. для сбора информации о черкесской аристократии, в своей книге «Тамги (родовые знаки) и рассказы, связанные с ними» (ЛIэкъо тамыгъэхэмрэ ахэмрэ апылъ

къэбархэмрэ), ссылаясь на Конова Исмаила (Исмеля) (1820–1889) – владетеля аула Коново (Нижний Куркужин) (1849/50–1889), пишет: «Коный Исмахьил (Къон Исмел). Къэбэртай. Зэгорэм Хъанджэрий хъаным шык1эрэ чэмищрэ шIухьафтынэу къыритыгъагъ – Конай Исмаил (Кон Исмел). Кабарда. Однажды Хангирей (Крымский хан) подарил молодого коня и три коровы в подарок».

Как нам кажется, Конов Исмаил не себя имеет в виду, когда говорит о получении подарка от Крымского хана рода Гиреевых потому, что к тому периоду Крымского ханства уже сто лет как уже не было. Получателем подарка мог быть тот самый Кон мурза, а дарителем – Крымский хан Мехмед IV Герай (1610–1674), для которого и строилась вышеупомянутая каменная крепость на границе Кабарды.

Возможно, Кон мурза как один из переговорщиков между Россией и Крымским ханом встречался с Мехмед IV, который знал его отца. Известно, что после смещения с ханского трона в 1666 г.

Мехмед IV Герай последние восемь лет (1666–1674 гг.) проживал на Северном Кавказе как странствующий дервиш и занимался исламским просвещением, писал стихи. За любовь к философии, и идеям суфизма был прозван Софу, то есть Суфий.

Умер Мехмед IV Герай в 1674 г. на Северном Кавказе, а после его прах был перевезён в Крым и похоронен в Бахчисарае. Построенная крымчанами крепость на границе с Кабардой была разрушена в 1665 г., что говорит о победе русской дипломатии, в которой активно принимал участие Кон мурза.

Стоит отметить схожесть тамги Коновых и крымских ханов Гераев, зафиксированных в книге Мустафы, на которую обращает внимание В.Н. Сокуров. Исходя из вышеописанного, с высокой долей вероятности можно считать, что Кон (Кан) мурза – сын последнего ногайского хана Канай (Конай, Къуэней) мурзы, наряду с Урусовыми и Юсуповыми, является потомком знаменитого Едигей, родоначальника ногайской аристократии и первого правителя Ногайской Орды, самого почитаемого героя в ногайском обществе. Именем «Едиге» назван Ногайский героический эпос.

Вскоре после описанных событий 1664 г., как предполагаем, воспитанник и коллега Пшехачи (Пшихачева) Кон мурза переходит в ранг владетельного узденя (1-й степени) верховного князя Кабарды Хатохшоко Казиева (1654–1672) и становится родоначальником кабардинского рода Коновых (Конаевых). Искренняя преданность Коновых своим князьям была оценена обществом крылатым кабардинским выражением: «Къуэнхэ хуэдэу сыщ1эгъэкъуэнкъым – Я не настолько могу быть (надежной) опорой, как Коновы».

Родственные связи Коновых и Пшихачевых

Как видно из выше приведённых заключений, первоначально Коновы и Пшихачевы являются представителями разных этносов.

Также в начале их отношений кровное родство отсутствует. Нам представляется, что начало их близким родственным отношениям было положено в далеком 1634 г. Мы допускаем, что Муцал Сунчалеевич Черкасский поручил опекать (аталык) высокородных пленников – жену и сына последнего Ногайского хана своему вассалу Пшехаче. Таким образом, произошло искусственное родство – аталычество.

Как писали выше, к 1640 г. для Сунчалеевичей складывается очень неблагоприятная ситуация. Братья Будачей и Муцал Сунчалеевичи были обвинены в «измене», арестованы и сосланы в Вологду и Углич. В 1641 г. их влиятельная мать Жилегуаша со своим младшим сыном Сунчалеем

Сунчалеевичем также были арестованы и сосланы в Астрахань. Ситуация оказалась очень сложной не только для Сунчалеевичей, но и всех их людей. Никто не мог предугадать, что в будущем ожидает их.

Более чем через сто лет в письме от 2 февраля 1745 г. В канцелярию коменданта Кизляра князя Оболенскоого житель Кизляра ротмистр Акмурза Шейдяков и житель ногайского аула Кожакай Джана Девлетева бека Берды мулла Ток Бердыев эти события описали так:

«…Потом нагайцы, у которых были оставшие мурзы у русских людей во аманатах несколько числом нагайских аулов пришли на Терек ко князю Мусалу, а Мусал стал в опале, и хотел вверх [л. 22] ехать, и те нагайцы к Мусалу князю пришли и плакали, ты де ныне едешь, а мы де остаемся на степи, и всяк, кто ни дошод нас де будут утеснять, а Мусал нагайцам сказал. У меня де в Кумыках брат есть, и я де вас ему поручю, почему и поручил Сурхаю шевхалу, а сам поехал вверх…».

Может быть, в этой очень непростой ситуации одним из наиболее гарантированных способов защиты почётных пленников оказалась женитьба Пшехача на матери своего воспитанника (къан). Коновы в прошлом неоднократно отмечали, что «у Коновых и Пшихачевых мать одна». В.В. Трепавлов отмечает, что ногайские мирзы (мурзы) считали престижным породниться с почитаемыми духовными лицами. «Ханы, мурзы считали престижным иметь родственные связи с сейидами (мусульманское духовенство). Известна традиция выдачи замуж дочерей ногайских князей и мурз за сейидов».

В истории дальнейшего развития Коновых и Пшихачевых неизменным было одно: они оставались самыми близкими не только в родственном, но и в человеческом, идеологическом, религиозном отношениях. И представители Пшихачевых и Коновых при любых испытаниях всегда старались поддерживать близость родства и принимать согласованные решения. Мы думаем, что и решение о сохранении надмогильных камней своих представителей: Конова Али Умаровича (погиб в 1779 г.) и Пшихачева Доржы (ум. 1798/99 г.) было принято совместно представителями двух родов, чтобы через эти своеобразные артефакты промежуточно зафиксировать часть своей истории.

Также можно отметить близость и единомыслие Конова Исмаила (Исмела) – первого владельца аула Коново и его современника первого сельского эфенди Салмана (Сулеймана) Пшихачева. Салман Пшихачев, как и Исмаил Конов, были избраны выборщиками доверенного лица по избранию членов окружных и участковых народных судов в Нальчике в марте 1861 г. от аула Коново (Нижний Куркужин).

Как утверждают некоторые старожилы с. п. Нижний Куркужин, Салман эфенди был совладельцем Исмаила Конова в селе. Во взаимоотношениях двух родов неоднократно бывали случаи молочного родства. Так, внучка Мурзабека Конова – последнего владетеля аула Коново, Зара Магомедовна Ризаева рассказала, что одна из дочерей Мурзабека Дзадзуна (Зоя), родившаяся в 1911 г., воспитывалась (къан) в доме Матута Пшихачева (аталык), родного брата Галыма Пшихачева – эфенди аула Коново в тот период. Супругу Матута звали ПIыпIэ. Дзадзуна приходилась сестрой матери Зары Магомедовны Лейлы. По словам Лейлы, когда собиралась семья Коновых, если хотели видеть Дзадзуну, говорили: «МатIутI и къан къэфхьыт – принесите-ка, воспитанницу Матут». Бережно оберегая кровное родство Пшихачевых и Коновых, эфенди с. Нижний Куркужин (1965–1983) Хабас Мажидович Пшихачев (1905–1995) всегда остерегал представителей двух родов от женитьбы или замужества друг за друга. Таково тесное, в том числе и кровное, переплетение судеб двух родов – Коновых и Пшихачевых.

Коновы неоднократно меняли своё место жительства в Казиевой Кабарде и за её пределами. Известно, что с 1670 г. они проживали в Кабарде на территории современного с. п. Жанхотеко, Баксанского района КБР. Родниковая речка в этой местности и сегодня называется «Къуэныкъуэ». Данная территория в течение двух месяцев являлась линией фронта между кабардинцами и крымскими воинами в Канжальской битве 1708 г. Не позднее 1710 г. Коновы и Пшихачевы переселились в урочище Фандуко и Махогапс на правом берегу реки Баксан. Место это ныне (2021 г.) по маршруту Нальчик–Тырныауз, слева у въезда в современное с. п. Атажукино, Баксанского района КБР (родовое село кабардинских князей Атажукиных). Место также называется «высота 910».

До сих пор сохранились названия «Къуэнхьэблэкъуэшхуэ – большая коновская балка», «Къуэнхьэблэкъуэ ц1ык1у – малая коновская балка». Две указанные балки разделяет холм, на гребне которого до сих пор сохранился след широкой тропы. По рассказам старожил с. п. Атажукино паломники из аулов Баксанского ущелья собирались у этого холма и по этой тропе отправлялись в паломничество (хадж) к мусульманской святыне Кааба в Мекке.

Преодолевая водораздельный хребет между бассейнами рек Баксана и Чегема, паломники спускались в урочище Фэндыкъуэ и выходили на дорогу, ведущую в аул Кундетово. Несмотря на имеющийся более лёгкий маршрут, паломники использовали эту очень крутую и сложнопроходимую тропу, хотя среди них были люди преклонного возраста и люди с проблемами со здоровьем. Со временем отправка в хадж по этой тропе для многих паломников Казиевой Кабарды стала традицией и тропа получила название «Хьэжы гъуэгу» – «тропа паломников».

Жителями села эта тропа до сих пор так и называется. В 1782 г. русская администрация пригласила кабардинцев переселиться к границе. Среди тех, кто принял приглашение, оказался уздень 1-й степени князей Атажукиных Асланмурза Конов (? – ум. не позднее 1793 г.).

Приводим рапорт представителя русской администрации:

1782 г. декабря 11 – Рапорт полковника Людвига Нагеля командующему Кавказским корпусом генерал-поручику П.С. Потемкину о желании узденя Конова переселиться со своими крестьянами к крепости Георгиевской …владельца Мисоста Боматова из числа больших узденей Асланмурза Конов, имевший пред сим жительство близ Баксана, явясь у меня объявил: што он с своими подданными, в числе осьми дворов, в коих обоего полу более ста душ, пришел под защиту вышняго начальства и до определения под поселения ему места расположился кошем вверх по реке Подкумку от крепости Георгиевской верстах в пятнатцети, куда от меня посылан был толмач и ево узденя с показанным числом дворов на том месте расположившего кошем и нашел. О чем вашему высокопревосходительству и донести честь имею. Полковник Людвиг Нагель. Декабря 11 1782 г. кр. Георгиевска. 17

Возможно, не все представители Коновых выехали с Асланмурзой. 1809 г. – аулы Трамова и Конова были зафиксированы в районе Горячих вод и Лысогорска. После 1822 г. Али Асланмурзович Конов возвращается в Кабарду, хотя отцовское владение в пяти верстах от крепости Кисловодск по левой стороне ручья (Аликоновка – Ш. П.) осталось за ним.

1825 г. – вдоль реки Малка аулы Атажукина, Али Конова… всего 22 аула.

1839 г. – аул узденя Али Конова поселен был на речке Кишпек.

1842 г. – на карте расселения кабардинцев и балкарцев в первой половине XIX в. аул Конова располагался на правом берегу реки Баксан, напротив одноименного форта. Это означает, что к этой дате Коновы вернулись к месту исхода в 1782 г.

1851 г. Весна. Коновы (30 дворов) переселились на левый берег реки Куркужин – Къулъкъужын и основали аул Коново – Къуэнхьэблэ (современное с. п. Нижний Куркужин, КБР).

Инициатором переселения был Конов Али Асланмурзович, который при жизни неоднократно озвучивал своё желание и когда понял, что умрёт до исполнения своей мечты, завещал детям похоронить его в новом месте и переселиться туда в ближайшее время. Али умер осенью 1850 г. и первым был похоронен на солнечном склоне поймы речки Куркужин. Весной 1851 г. произошло переселение.

Как отмечает знаток истории села Шагбан Шорданов, в июне–июле 1855 г. из современной КЧР в Конхабла переселились абазины (13 фамилии).

1862 г. – аулы Абезиванова, Борака Конова, Исмаила Конова числятся в «Списке населённых пунктов Большой Кабарды за 1862 год» уже на р. Куркужин 1864 г. – Аул Исмаила Конова: 12 дворов в т. ч. мужчин 42, женщин 43.

На реке Малке:

1. Подпоручик Исмаил Конов 17 м. 13 ж. п.
2. Барак Конов 8 м. п. 1 ж. п.
3. Эфендий Солеман (Пшихачев Ш.П.) 1 м. п. 2 ж. п.
4. Уздень Хажали Кипов 2 м. п. 2 ж. п.

Аулы на р. Баксан:

Аул Магомета Конова 11 дворов, в т. ч. 34 м. п. 29 ж. п.

Уздень Магомет Конов 16 м. п. 11 ж. п.» 18

1 февраля 1865 г. в Комиссии по разбору личных и поземельных прав области совместно с начальником Кабардинского округа, участковыми начальниками и депутатами от кабардинского народа в течение шести дней обсуждался вопрос «О правильном расселении и образовании многолюдных аулов». Комиссия определила: «Из существующих ныне 97 аулов образовать 33 аула и расселить их следующим образом»: 7. На реке Куркужине аул Измаила Конова, к нему присоединить Аул Абзуанова и аул Магомата Конова. Оказалось, что речка Куркужин обрела известность задолго до основания в её пойме аула Конхабла. Также интересна и история возможного происхождения топонима Къулькъужын (Куркужин).

Биограф-панегирист и друг Крымского хана Сахиб Гирея (1532–1551) Раммаль-Ходжи Кедаш-Кайсуни в своем сочинении «Повествование о событиях царствования Сахыб Гирея, хана Крымского», описывая поход этого хана в Кабарду в 1542 г. Он упоминает его остановку со своим войско у «речки Колкуджин», нападение на них кабардинцев и ночной бой 20 . Это означает, что своё название речка получила до этих событий. Следующее значимым событием, как писали выше, стало кровопролитное сражение 11 ноября 1614 г., известное в кабардинском фольклоре как Кулькужинская битва.

Ещё одно событие, связанное с Крымским ханом в 1666 году описал Эвлия Челеби. Он сопровождал лишённого трона Крымского хана Мехмеда IV Герая в вояже по Северному Кавказу.

Свой отдых у этой речки он описывает так: «Милостью Божьей, все осмотрев и взяв себе в назидание у Бога несколько его деяний, мы поехали оттуда на восток и через пять часов достигли реки Кул-Коджан. Татарский народ называет её Кул-Кашган. Татары называют эту реку Кул-Кашган из-за того, что будто бы какой-то раб, испивши этой воды, бежал от неё, так и не утолив жажды. Эта река вытекает из страны дагестанского падишаха, течёт на восток на протяжении двух переходов и впадает в реку Балык (Малка, каб. Балъкъ, – Ш. П.)». 21

Действительно жители с. п. Нижний Куркужин и все, когда-либо пробовавшие воду из данной речки до её загрязнения, считали её очень вкусной, которой невозможно насытиться.

Совпадение это или нет, но до сих пор (2021 г.) в Нижнем Куркужине и в Кабардино-Балкарской республике проживают представители рода Кошкановы (Кочкановы). Неизвестно, являются ли они потомками того персонажа, с которым в рассказе Эвлия Челеби связано появление названия речки, но однозначно известно, что они были среди основателей аула Коново (с. п. Нижний Куркужин) в середине XIX в. Как рассказывал старожил (99 лет) Нижнего Куркужина Нашир Мажидович Пшихачев (ум. в 2015 г.), Кочкановы являются представителями старинного рода. Нашир отмечал, что многие представители рода имеют странную привычку перед едой выпивать до четырёх и более чашек воды.

В кабардинском языке также зафиксировано выражение «къулъкъэшгъэн-къулъкъэшхъэн», означающее «беглый крепостной», а «къулъкъэшгъэныгъэ» – «побег, бегство».

Долина речки Куркужин ещё не изучена, но, возможно, в ближайшем будущем она раскроет немало интересных событий, связанных с этим живописнейшим уголком Кабардино-Балкарской республики. В прошлом некоторая часть долины могла также иметь сакральное значение как территория защиты и неприкосновенности. Но это вопрос другого исследования.

ИЗВЕСТНЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ КОНОВЫХ

Исмаил Конов

Ниже приведём найденные сведения о Коновых в хронологическом порядке. Ориентируясь на надпись надмогильного камня ниже, можно сделать вывод, что Исмаил, вероятно, был представителем первого поколения потомков Кон мурзы – родоначальника кабардинских Коновых.

В ходе межфеодальной войны в Большой Кабарде в первой половине XVIII в. между прорусской Баксанской и протурецкой Кашкатавской партиями, в которую были втянуты не только кабардинские князья, но и их вассалы, Коновы также разделились и оказались в противоборствующих группировках.

Надмогильный камень гувернантки Исмаила Конова. На нем тамга Коновых. Перевод надпис на арабском языке гласит: «Милость и прощение Шапи – гувернантки Исмаила». Похоронен в 1710/11 г.

Куначев (Кунаев) Измаил оказался в группе узденей баксанской партии, а Канаев Мухаммед среди узденей кашкатауской партии, 24 Конов Салатгирей из числа узденей баксанской партии подписал мирное соглашение двух враждующих партий.

Подпись под мирным соглашением двух враждующих партий Кабарды

Али Умарович Конов

Кроме того, что надпись на камне подтверждает, что он «шахид» (погиб в религиозной войне) в 1779 г., которая ещё называется «семимесячной», других данных не имеется.

Али Асланмурзович Конов (1763–1850)

Небольшой правый приток Подкумка, где некоторое время располагался кош 27 кабардинского узденя Асланмурзы Конова, вскоре стали называть именем его сына Али Конова – Аликоновкой (ныне поселок – часть Кисловодска). До сих пор сохраняется название реки Аликоновка и современного поселка Аликоновка Кисловодского округа Ставропольского края, Россия.

С Али Асланмурзовичем Коновым связан и рассказ о «Замке Коварства и любви» в окрестностях Кисловодска: «Жил в этом замке богатый и жестокий князь Али Конов. Он был очень строгий, никогда не проявлял не любви, не жалости к близким и родным. Однако у князя была дочь ясноокая Даута, выросшая среди диких скал и серых камней, которую он очень любил. Несмотря на любовь, проявленную отцом, князь держал свою дочь взаперти, дабы уберечь от чужого глаза.

Даута росла одна, единственным другом ее, еще с детства был Али сын чабана. Быстро пролетевшие годы превратили детей в красивого парня и прекрасную девушку, между которыми возникли страстные чувства, переросшие в любовь. Знали молодые люди, что не отдаст князь свою любимую дочь за чабана. Встречались Даута и Али в тайне по ночам, когда замок засыпал, в саду. Чувства их становились с каждым разом все крепче и крепче. Берег отец свою дочь для богатого и старого жениха.

Узнав о том, что Дауту едет сватать жених, а так же о том, что князь уже дал свое согласии на замужество дочери, Али разгневался. В отчаянии пришел он к князю просить руки дочери, рассказав о том, что они любят друг друга. Разозлился князь Али Конов, узнав об этом, приказал высечь Али, а дочь запер. Дабы увидеться с Али, молодой Дауте пришлось обмануть отца, сказав, что она согласна выйти замуж за предложенного отцом жениха.

Поверив любимой дочери, князь позволил ей выйти из заточения, и Девушка вышла из запертого замка и увиделась со своим возлюбленным Али на скале.

Решили влюбленные, раз не суждено им быть вместе на земле, лучше вместе уйти из жизни. Даута и Али встали у края скалы, взявшись за руки, решили спрыгнуть вместе, но перед самым прыжком Даута говорит: ты прыгай первый, а я за тобой.

Увидев, как Али разбился о скалу, со словами «Я не хочу умирать» вернулась к отцу и вышла замуж за знатного и старого жениха. Даута была несчастна в браке, ушла из жизни она через год после замужества.

Ручей под скалой, в котором скончался Али, стал рекой со времени. Сейчас она называется Аликоновкой, в честь отца девушки, которому принадлежали здешние земли, а скале дали название „Замок коварства и любвиˮ».

Как вспоминают некоторые Коновы, Али действительно был жестким человеком. В списке узденей первой степени Атажукинской фамилии от 14 сентября 1793 г. он указан под номером:

96. Али Асланмурзов, 1763 г. р.

Вместе с ним числятся:

97. Докшуко Конов.
98. Девлетуко Конов.
99. Исмаил Конов болен.

В «Списке Большой Кабарды князьям и разных степеней узденям» 5 августа 1829 года приводится: Уздени второй степени: Али 1-й [Асланмурзович] Конов, 66 лет, 1763 г. р., имеет аул, дети его: Измаил 9 лет, 1820 г. р.; Брак 7 лет, 1822 г. р.; Гулиона Конов 5 лет, 1824 г. р. Брат его Магомет 3 года, 1826 г. р. У Али (Хажали) Конова примерно 1830 г. родился ещё сын Увжуко. Жандар Конов.

Исмаил Алиевич Конов (Коноков Измаил) (1820–1889)

Одним из самых легендарных личностей этого рода является Исмел Конов, подпоручик (к 1862 г.), из кабардинских узденей 1-й степени князей Атажукиной фамилии.

Родился Исмел Конов в ауле Аликоновка на Боргустане в 1820 г.

В составе Кавказско-Горского конного дивизиона с июля 1849 г.

находился в Варшаве. С производством в корнеты 16.09.1849 г. «за преданность правительству и зачислением по кавалерии отправлен на родину».

К 1862 г. состоял в чине подпоручика милиции.

В 1861 г. – доверенное лицо по выборам окружных и участковых судей (Салман эфенди Пшихачев и Теувеж Шокуев вместе с ним). С 1851 г. проживал в Большой Кабарде на р. Малке, позднее – в своем ауле «Исмаила Конова» на р. Куркужин. Был женат. Жена Гошенахо. Сыновья – Бекмурза, Мурзабек, Асланбек, Докшуко. Брат Брак (Барак) 30.

В рассказе Мусы Бубовича Тленкопачева, переданном от своего отца, говорится, что во время военной службы Исмел оказался в конвое российского Императора. Отмечается, что дело было зимой, и Конов, чувствуя ответственность, настолько сжимал рукоять кинжала, что по нему тек пот.

Об особом авторитете и уважении к потомкам Каная мурзы и среди ногайцев Северного Кавказа свидетельствует предание об Исмеле Конове, опубликованное М.Х. Паговым в вышеупомянутой книге:

«Повествование об Исмеле Алиевиче Конове мне хочется продолжить еще одним рассказом старожилов селения. Он опубликован в газете «Баксанский вестник» от 18 сентября 1993 г. Почему выбран именно этот рассказ из многочисленных легенд про Исмеля, пусть уважаемый читатель поразмыслит, прочитав его до конца.

«Сын ногайского хана объявил своему народу о собрании, которое должно состояться. Когда люди собрались, он сказал: «Сегодня мы будем обсуждать три вопроса. Но едва успели обсудить первый вопрос, на возвышение вышел старик и заявил: «Ты, хан, народу честно не служишь, к людям не относишься одинаково – одному даешь две-три доли, а другой не получает и половину доли».

При обсуждении второго вопроса тот же старик снова был недоволен. После третьего опять злополучный старик побрел к возвышению. Не выдержал сын хана, встал, пошел в толпу, незаметно зашел за спину старику и нанес ему несколько ударов кинжалом. Собравшиеся стали кричать: «Хан! Ты собрал нас на деловой сход, а сам начал резать нас. Ты нанес нам большое оскорбление и обиду. С завтрашнего дня мы будем грабить тебя и разделим между собой все твои богатства!». После этого разгневанные люди разошлись по домам.

Сын хана понял, что попал в неприятную историю, и быстро отправил гонцов в Кабарду к Исмелю Конову с просьбой незамедлительно приехать на помощь. На рассвете Конов прибыл в Минводы к хану. После приветствия тот рассказал о неприятном инциденте. Когда Исмел Конов с дороги пожелал умыться в кунацкой, хан из уважения лично поливал водой ему руки. В этот момент зашли три старика-ногайца и при виде такой картины подумали: раз хан лично поливает водой его руки, этот гость не иначе как сам русский царь! Двое из стариков сразу повернулись и вышли обратно, оставив третьего, наиболее беспокойного.

Вытерев полотенцем руки, Конов удобно уселся на кресло. «Скажи, тамада, по какому делу пришел?» – обратился он к старику. – «Ваше высокопревосходительство! Я прислан от имени народа по поводу вчера случившегося дела».

«Хан, ты не прав, – сказал Конов, – я вынесу справедливое решение. Пусть хан пригласит к себе раненого старика и будет лечить, кормить и развлекать его до полного излечения. Теперь передайте тем, кто вас сюда прислал, мое решение, и если вы на это согласны – сообщите мне. А если не согласны с моим решением – уверяю вас, ни одного ногайца не оставлю в округе».

Старик сообщил ожидавшим его людям решение и добавил, что, видимо, это царь: «Он сказал, что нас всех выгонит из наших мест. И даже сидя в кресле, он такой громадный, как будь-то не сидит, а стоит».

«Если раненого старика вылечат, мы согласно на это решение», ответили люди. Это немедленно передали Конову. «Раз вы приняли мое решение и согласились с ним, – сказал ходоку от народа Конов, пусть будет так. Когда старик поправится, хан одарит его хорошей одеждой, подарит хорошего коня и седло и в сопровождении двадцати всадников отправит домой».

Чтобы решение Конова было исполнено без осложнений, хан попросил гостя не уезжать домой, пока дело не уладится окончательно. Исмел Конов остался у ногайского хана. В это время из Кабарды приехали гонцы с печальной вестью о том, что супруга Конова скончалась. «Меня постигло великое горе, – сказал он вестникам. – Но это горе и ваше горе. Я надеюсь, вы сделаете все, что положено, без меня. Дай ей Аллах на том свете жизнь райскую! Мне нельзя ехать с вами, у меня возникли серьезные неотложные дела, которые не решатся без моего участия. Моя совесть и наши обычаи не позволяют поступать иначе».

Пока старик-ногаец излечивался от полученных ран, прошел целый год. Все это время Исмел Конов безотлучно находился у хана. Этой услуги ногайский хан не забыл. После окончания траура по скончавшейся супруге Конова ногайский хан, заплатив большой калым, женил Исмеля Конова на богатой и знатной дочери Бабуговых».

Еще один рассказ про Исмеля Конова из книги Пагова: «Исмел Конов был неимоверно храбрым и решительным. Про него имеется много рассказов. Однажды конь под Исмелом споткнулся и упал, в результате чего у ездока были поломаны ноги. В то время среди адыгов было много стариков-костоправов. Одного из таких стариков пригласили к Исмелу, и он поправил ноги, наложил гипс (зафиксировал материей из бязи, пропитанной в яичном белке) и также зафиксировал шинами (пхъэщ1эпхэ – Ш. П.). Ноги, как бы сломаны не были, должны были срастись. С истечением определенного времени у Исмеля ноги поправились. Надо было снять гипс и шины. В кунацкой Исмеля вместе со стариком-костоправом собралось много почетных стариков. Старик-костоправ аккуратно проделал все процедуры, связанные с освобождением ноги от лечебных приспособлений, обмыл водой с мылом, слегка помассировал.

– Посмотрите, уважаемые тамады, как моя нога поправилась, – сказал Исмел и прошелся по комнате туда и обратно.

– С выздоровлением! – сказал один.

– Пусть Аллах убережет тебя от худшего! – сказал второй.

– Пусть твои ноги носят тебя, сказал костоправ, лечивший его.

Все время молчавший один из стариков обратился к Исмелю:

– Еще раз пройдись, Исмел, туда и обратно.

– Что, находите какой-нибудь изъян? – спросил Исмел и еще

раз прошелся туда и обратно по кунацкой.

– Не очень заметно, но, к сожалению, нога неровной стала, – сказал старик.

– Уважаемый тамада! Хорошенько посмотрите! – Исмел прошелся по комнате туда и обратно в третий раз. Кто сказал «пойдет так», а кто «не очень заметно. Молчал старик-костоправ. Старик, сделавший первым замечание, опять высказался:

– Немножко кривые, кто хорошо не присмотрится, не заметит.

– Действительно моя нога срослась криво?! – обратился Исмел к костоправу, который лечил его.

– Немножко, – ответил тот.

Ничего не говоря, Исмел подошел к кушетке, где он лежал, лег и поднял ногу, про которую все говорили, что не совсем ровная, ударил о край кушетки и разломал вдребезги.

– Сделай мою ногу прямой, какой она была! Я не хочу, чтобы меня называли «Исмел кривоногий»!

Когда старик-костоправ второй раз взялся за лечение, он так аккуратно исправил ногу, что кости срослись абсолютно ровно, и Исмел до своей смерти так и прожил».

Брак Алиевич Аликонов (Конов Барак) (1822–1886)

Брак Алиевич Аликонов – сын члена Кабардинского временного суда Аликонова (Конова Али Аслан-Мурзовича), родился в ауле отца – Аликонова на Боргустане, близ р. Подкумок (ныне Ставропольский край).

В лейб-гвардии Кавказско-Горском полуэскадроне собственного Его Императорского Величества конвоя состоял оруженосцем с 20.08.1840 г. / 18.10.1840 г., юнкером – с 24.09.1842 г., произведен в корнеты 08.10.1844 г. с состоянием по кавалерии и прикомандированием ко 2-му Лабинскому Линейному казачьему полку (без жалованья). Прикомандирован к Волгскому казачьему полку 23.11.1844 г., прикомандирован к 1-му Черноморскому казачьему полку 15.05.1847 г., переведен в 1-й Волгский казачий полк 19.05.1848 г.

Уволен со службы 20.03.1851 г. (по другим данным – 15.11.1878 г.). На 1856/1857 гг. помощник экзекутора Кабардинского временного суда. 30.07.1859 г. Брак Алиевич Аликонов был произведен в подпоручики. Он был из кабардинских узденей 1-й степени, по другим данным – 2-й степени князей Атажукиных.

«За отлично усердную и ревностную службу» назначен «пенсион из Пятигорского уездного казначейства на счет 20 тыс. червонцев, ассигнованных в распоряжение наместника Кавказского на пенсии и пособия туземцам, в течение 5 лет, с 25 июня 1872 г.».

Проживал в Кабарде к 1864 г. на р. Малка, позднее «в ауле Аликонова на р. Баксан» и ауле Конова на р. Куркужин. Был женат. Сыновья – Аслан-Мурза, Магомет-Мурза, Асламурза, Кургоко, Эльмурза, Джанхот, Джамбот, Хакяша, Тлостанбек. Брат Конов Измаил (офицер).

«С. Давидович, путешествовавший в середине 80-х XIX в. По Кабарде передал настроение оставшегося без зависимых крестьян дворянина: «Старик Барак (Барак Конов – Ш. П.) до сих пор не может помириться с освобождением своих крестьян и жалобы на эту тему – его любимый разговор: «Император Александр добрый был человек, да слабый. Нас, дворян, обидел, холопей отнял! Ведь он этим с нас последнюю рубашку снял. Как мы можем жить без холопей! Ведь мы не привыкли сами работать! Хотел было я бросить все и в Турцию выселиться. Говорят, впрочем, что в Турции теперь уже нет холопей. Правда ли это?».

Тита (Эльмурза) Баракович Конов

Жена: Шипшева Хужь Асанбековна.
Дочери Титы:
Аслихан (по мужу Тазритокова), репрессирована в 1930 г. Живет в Красноярске.
Муж: Тазритоков Кушук Джамбекгиреевич, 1909 г. р.
Шарифа (по мужу Ашабова).
Ханифа (по мужу Шерметова).
Чабахан (по мужу Жерештиева).

Магометгери Конов

Прапорщик (с 10.08.1845 г.), из кабардинских узденей 1-й степени князей Атажукиной фамилии. Проживал в Кабарде в собственном ауле «Магомета Конова».

Сарак Конов

Корнет (к 1862 г.), из кабардинских узденей 1-й степени князей Атажукиной фамилии. «За выступление против земельной и крестьянской реформы 1862 г. оштрафован на 20 руб.». Проживал в Кабарде в ауле Исмаила Конова.

Мурзабек Исмаилович Конов (1863–1919)

Порой история из глубины веков выдает информацию, что подтверждает убеждение верующего о том, чему суждено Всевышним стать достоянием гласности, то и произойдет. По-другому ниже приведённую историю о последнем главе Конхабль (Н-Куркужина) Мурзабеке Исмаиловиче Конове воспринимать невозможно.

Конов Мурзабек Исмаилович 39 Вестник архивиста. 2013. № 4 «Дневник одного свидетеля» как исторический документ о событиях на Кавказе

Во времена гражданской войны

«В череде далеких и близких исторических событий и имен мы, порой неожиданно, сталкиваемся с отдельным персонажем или эпизодом, которые помогают нам лучше понять прошлое, более точно представить в деталях подлинный смысл минувшего. К таковым персонажам относится и Иван де Шаекк. В 1910 г. в Париже была издана книга Ивана де Шаекка «Зрелища пути: Прогулка вокруг света вместе с Его Императорским Величеством Великим князем России Борисом».

Великий князь Борис Владимирович. Вестник архивиста. 2013. № 4

Ивану де Шаекку суждено было в 1917–1919 гг. оказаться на Кавказе, где он вел «Дневник одного свидетеля», в котором запечатлены события в Кисловодске, Пятигорске, Ессентуках и Кабарде до августа 1919 г. В 1920 г. этот дневник под заглавием «Большевистская буря» был опубликован в дюжине номеров парижского «Нового журнала».

Иван де Шаекк. Вестник архивиста. 2013. № 4

Свидетельства Ивана де Шаекка еще раз возвращают нас к одной из самых трагических и переломных вех нашей отечественной биографии, рождая сложные чувства и мысли. В хаосе кровавых страстей большевистской «пугачевщины» проявлялись не только классовые противоречия, но и столкновения добра и зла, дикости и цивилизованности, верности и предательства, гнусности и благородства.

Отнюдь не сторонними наблюдателями происходившего тогда в России стали горские народы Кавказа, в том числе и кабардинцы, представшие на страницах «Дневника» защитниками жертв насилия и унижения, к какому бы классу или политическому лагерю те ни относились.

У моего народа, казавшегося в то время многим «диким» и «отсталым», обнаружился нравственный иммунитет, удержавший его от того, чтобы творить зло под самым высокопарными лозунгами. У него очень прочными выказались

понятия верности, долга, справедливости. Если бы подобные страницы нашей отечественной истории были известны многим людям, может быть, исчезли бы иные мрачные сюжеты, сопровождающие восприятия кавказцев и черкесов в нынешние дни.

В дневнике – галерея всем знакомых лиц, череда событий. Отречение и арест царя, жизнь российских столиц, бегство «бывших» на Кавказ, далекий, но ставший близким и часто посещаемым элитой российского общества, жаждавшей обнаружить здесь, на окраине, успокоение и защиту от творимого насилия в центре бывшей Российской империи. Но революция опередила их еще в пути, и когда они ступили на перрон Кисловодского железнодорожного вокзала, то тотчас окунулись в жестокие испытания.

Великий князь Андрей Владимирович. Вестник архивиста. 2013. № 4

Главным персонажам «Дневника одного свидетеля» с превеликим трудом удалось добраться до Кисловодска. Но в Пятигорске местный Совет вскоре был распущен фронтовиками. В течение нескольких дней власть находилась в руках самых неистовых «максималистов». В ночь с 6 на 7 августа 1918 г. их лидер отправил в Кисловодск вагон с солдатами, чтобы захватить великих князей Бориса и Андрея.

Тяжкое испытание выпало великой княгине Марии Павловне, когда солдаты вырвали у нее двоих ее сыновей, дабы отвезти их пленниками в Пятигорск. Повсюду носились слухи об арестах, обысках, расстрелах. «Наше нынешнее существование, – пишет И. де Шаекк, – является лишь цепью постоянных страхов и обманутых надежд… Но вскорости облик улиц Кисловодска полностью переменился в самую лучшую сторону. Развязные солдаты, мародерствующие и разнузданные матросы, нарушавшие общественную безопасность и составлявшие постоянную угрозу для бедных обывателей, принуждены-таки были уступить дорогу горцам, спустившимся с окрестных гор…

Даже простое присутствие кабардинцев в Кисловодске вернуло обывателям мужество и после

кровавых событий месяца минувшего защита, даже потенциальная, была достаточной, дабы жизнь быстро восстановила свое течение».

В честь кабардинцев Совдеп, желая привлечь их на свою сторону, организовал вечер в ресторане «Парк». Никогда еще широкая терраса Курзала не видела столького числа людей.

Национальные костюмы кабардинцев, спустившихся по этому случаю из своих аулов, придавали особую сочность толпе гуляющих обывателей. Ради «кабардинского вечера» Совдеп даже отменил свой же запрет на продажу и потребление крепких напитков. Но кабардинцы отказались подчиняться приказам большевистского Совдепа и с общего согласия решили покинуть город, разве что предупредив, что, если будут продолжаться расправы и реквизиции, они вернутся и положат им конец силой.

Испугавшись потерять своих защитников, той же ночью в кабардинские села устремились многие офицеры и их семьи. Осознавая угрозу, над ними особо нависшую, великие князья Борис и Андрей, к тому времени освобожденные из-под ареста, тоже решили тайно покинуть город и укрыться в Кабарде. Это было сделано не случайно. По всей видимости, великие князья Борис и Андрей прознали о возвращении к себе на родину всадников знаменитой Кавказской туземной конной дивизии. Уже по своей должности походного атамана при Его Императорском Величестве, генерал-майора, великий князь Борис Владимирович хорошо был знаком с этим воинским формированием. Немало о дивизии, несомненно, рассказывал ему и брат – великий князь Михаил, коему, как известно, было суждено стать первым ее командующим. В памяти остались и события лета 1917 г. в Петрограде, куда была призвана эта дивизия в надежде на предотвращение большевистского переворота.

Великие князья Борис и Андрей, вероятно, поэтому и надеялись, что возвратившиеся в Кабарду в начале осени 1917 г. Воины Северокавказской кавалерийской дивизии спасут их. Можно добавить несколько слов об этом прославленном воинском соединении. В начале Первой мировой войны в состав российской армии вошла Кавказская туземная конная дивизия, прозванная за неукротимую отвагу «Дикой» и прославившаяся своими боевыми подвигами. Сам факт формирования ее всего через пятьдесят лет после окончания Кавказской войны стал знаменательным событием.

Кабардинский конный полк стал в 1914 г. первым на Северном Кавказе национальным соединением, сформированным из добровольцев – кабардинцев и балкарцев Нальчикского округа.

Эта инициатива получила положительный резонанс и была одобрена императором Николаем II. Она послужила основой для создания из горцев Северного Кавказа конной дивизии под командованием младшего брата царя – великого князя Михаила Александровича.

Великий князь Михаил Александрович со штабом и офицерами Кабардинского полка. Вестник архивиста. 2013. № 4

В 1958 г. бывший офицер Кабардинского конного полка А.А. Арсеньев в очерке «Кавказская туземная конная дивизия», опубликованном в парижском эмигрантском журнале «Военно-исторический вестник», писал, что судьба российской монархии могла сложиться иначе, а династия Романовых – избежать трагической участи, если бы великий князь Михаил призвал на помощь Кавказскую конную дивизию. Она без колебаний поддержала бы своего боевого командира. Знакомство с многочисленными свидетельствами тех минувших лет дает возможность убедиться, что это утверждение не было голословным. В них ярко описывается уникальный характер взаимоотношений великого князя Михаила, офицеров и всадников Кавказской конной дивизии, их неприхотливый военный быт, верность своему командиру и воинскому долгу.

Отречение государя, а затем и великого князя Михаила от престола смутило и потрясло всех всадников конной дивизии и было встречено ими без энтузиазма. В отличие от других частей в этой дивизии не надели на грудь красные банты. В то время как в российской армии под влиянием революционной пропаганды катастрофически падала воинская дисциплина, росло неповиновение командирам, дезертирство, самовольное оставление боевых позиций, расправы «революционных» солдат над своими командирами, в Кавказской конной дивизии сохранялась стабильная обстановка, твердая дисциплина, верность воинскому долгу, уважение всадников к своим командирам.

Некоторые российские газеты развернули компанию нападок на офицеров и всадников дивизии, которая с первых дней войны, находясь на своем боевом посту, наравне с другими сынами великой России защищала родину от врага. В Музее армии в Париже на почетном месте находится восковая фигура офицера-кавалериста «Дикой дивизии» времен Первой мировой войны как дань глубокого уважения союзников России по Антанте нашим славным землякам.

Но возвратимся к дальнейшей истории Владимировичей на Кавказе. Без особых приключений они достигли аула Кармово. Там беглецы явились к одному из именитых жителей села, кабардинцу по имени Али Шериев. В отсутствие Шериева его жена сперва не захотела принять их в своем доме, но благодаря настойчивым просьбам нескольких офицеров, которых она у себя приютила, в конце концов, согласилась предоставить им убежище. Великие князья тем временем отнюдь не чувствовали себя в безопасности в Кармово, чьи жители, частью большевистски настроенные, проявили враждебное к ним расположение сразу же, как прознали об их присутствии в селе. Молодые кузены царя рассудили тогда разумным покинуть как можно быстрее это место и отправились в Хабаз, где оставались, укрывшись в бивуаке инженеров, работавших на строительстве моста. Их отъезд из Кисловодска, подготовленный и осуществленный в большом секрете, оставался некоторое время неизвестен для большевистских властей.

Но как только они узнали, что великие князья от них сбежали, тотчас послали вдогонку своих тайных агентов. Эти последние тщетно искали их в Кармове, затем пошли по их следу до Хабаза, где тоже не сумели их настичь. К счастью, великие князья оттуда уехали за несколько часов до прибытия эмиссаров, чтобы укрыться еще далее, в горах, в ауле черкеса Мурзабека Конова, предоставившего им добрый кров и полную защиту.

Мурзабек Конов являлся одним из самых влиятельных людей этой местности. Он был последним старшиной селения Коново (Къуэнхьэблэ – ныне Нижний Куркужин) в начале XX в. В 1906 г. Ему были отданы в аренду на тридцать лет источники «Нарзан» под горой Эльбрус, известные у горцев под названием «Джылы-суу». Он был награжден золотой и серебряной медалями «За усердие» для ношения на Аннинской и Станиславской лентах.

Великие князья оставались в их уединении более месяца под гостеприимной кровлей Мурзабека Конова, настоящего великана, наделенного не только огромной физической силой, но и доброй душой, живя на манер местных горцев, кушая ягнят, пожаренных на вертеле, и молочные продукты. Мурзабек спешно отправил одного из своих наездников в Кисловодск, где тот с большими предосторожностями добрался-таки ночью до великой княгини, поведав ей подробности отважного приключения ее сыновей.

В Гражданской войне более всего беззащитны простые, слабые люди. Опьяненные утопическими идеями, мы лишь по прошествии целого столетия начинаем прозревать и с ужасом осознавать, что мы натворили, какой мир уничтожили, какое море людской крови пролили, сколько душ своих соотечественников погубили. Мы чуть не потеряли свою Родину. Вот чем опасны максимализм, радикализм, экстремизм, нетерпимость, какую бы окраску они ни принимали, какие бы благозвучные лозунги не выдвигали. Дневник Ивана де Шаекка своими страницами приводит нас к мысли простой, но очень важной, что нет, не может быть свободного общества, без свободы одного человека, без защиты его прав, его достоинств, его жизни».

Таким образом было суждено стать достоянием общественности усилие и усердие одного из героев того времени, который, не претендуя ни на какие преференции, приложил свои усилия для защиты жизни людей.

Конов Мурзабек Исмаилович имел возможность соприкоснуться с жизнью и историей Романовых. В 1913 г. он был приглашен на празднование 300-летия Дома Романовых в Санкт-Петербург.

Вероятно, что он там и познакомился с братьями – Борисом и Андреем Романовыми. А спустя шесть лет, они не случайно оказались в ауле Коново.

Показательно то, что этот беспредельно храбрый человек был очень дисциплинированным и с большим трепетом относился к нормам шариата и адатам своего народа. Рассказывают, что в течение месяца рамадан сельский старшина (глава) Мурзабек Конов часто отсутствовал в селе, не являлся на вечернюю коллективную молитву таравих, которая читается в этот священный месяц. По окончании месяца сельчане собрались на праздничную молитву ГIид аль-фитр. Пришел и Мурзабек.

Жесткий в отношении исполнения исламских обрядов жителями аула Конова эфенди Пшихачев Галым (его брат Матут был аталыком дочери Мурзабека Дзадзуны) при всех собравшихся обозначил вопрос к Мурзабеку, почему тот долго не посещал коллективную вечернюю молитву в своем ауле в священный месяц. Мурзабек поздравил своих односельчан с праздником и сообщил джамаату, что весь месяц соблюдал пост, однако из-за частого приезда гостей из глубинки России ему приходилось оставаться в Аликоновке.

Роспись потомков М. Конова его внучкой Зарой Магомедовной Рзаевой

Роспись потомков М. Конова его внучкой Зарой Магомедовной Рзаевой

Роспись потомков М. Конова его внучкой Зарой Магомедовной Рзаевой

Мурзабек был женат на Абезивановой Нафо Жандаровне. Он внезапно умер в конце 1919 года в возрасте 56 лет, оставив жену и детей: Муссу, Ару, Цацу, Дзадзуну, Лейлу.

Цацэ Мырзэбэч ипхъу, щ.: Шухьаиб Келеметов, бэлъкъэр уэркъ, Дагъыстан щтап1э щ1эх к1уахэм щыщу.

Дзадзунэ, щ.: Щауэ Азэмэт, (Ибрагим Гукемух. Воспоминания были единственной ниточкой … // Горянка, № 38, за 21 сентября

2011 г.; ауэ ?Тазритокъуэ Хьэишат зэрыжи1эмк1э – Анзорхэ Мысырбий и щхьэгъусащ).

Лейла Къуэн Мырзэбэч ипхъу, щ.: Магомед Ризаев. Зара Магомедовна Ризаева (1939 г. р.) и анэ къэзылъхуарщ 40.

Шу Увжукович Конов (1863 – ?)

В 1913 г. стал на сторону повстанцев в Зольском восстании крестьян, в 1919 г. принял сторону большевиков.

Магомет Шуевич Конов

Магомет Шуевич сражался с белогвардейцами в рядах Красной
Армии. Его детьми и внуками были:

• Борис Магометович Конов (1933 г. р.),
• Рита Магометовна Конова (Желокова по мужу) (1943 г. р.),
• Анзор Борисович Конов (1966 г. р.) трагически погиб,
• Эдик Борисович Конов (06.09.1968),
• Мухамед Эдикович Конов (1994 г. р.),
• Милана Эдиковна Конова (1995 г. р.).

Али Асламурзович Конов (1896 – ?)

Али Асламурзович уорк дижинуго, 1896 г. р., из селения Нижний Куркужин. Женатый, грамотный, беспартийный, бывший при белых старшиной селения Конова. Служил рядовым в рядах белой гвардии
в 1918 г. Ранее не судимый, обвинен был в том, что с 1920 г. по 1922 г. скрывался в Абхазии, в 1924 г. – в Хасавюртовском округе, где работал в лесничестве в качестве заведующего лесным складом и укрывал главарей политбанды Шипшева Темиркана и Шорданова Берда. Являлся сбытчиком награбленного имущества. Место жительства – г. Гагры, Абхазия.

Али Петрович Конов

Его детьми и внуками были:

• Азретали Алиевич Конов (1961 г. р.),
• Фатима Алиевна Конова (Тхазеплова) (1960 г. р.),
• Галя (Галимат) Алиевна Конова (Цекова) (1963 г. р.),
• Асият Алиевна Конова (Цекова) (1964 г. р.),
• Мария Алиевна Конова (1966 г. р.),
• Мадина Алиевна Конова (Тенгизова) (1968 г. р.).

Будем рады, если кто-то может добавить информацию о представителях этого достойного рода.